1 сентября 1973 года в авиакатастрофе погиб Иван Наймушин, легендарный человек для города Братска. 

Он родился в 1905 году под Вяткой, окончил Московский горный университет и с конца тридцатых годов строил ГЭС. До войны проектировал гидроэлектростанции в Главгидроэнергострое. В 1941 году был назначен начальником строительства ГЭС на реке Кокшага в Марийской республике, оттуда был переброшен на строительство Брянской ГРЭС, затем - Нивской ГЭС в Мурманской области, Камской ГЭС в Пермской (тогда - Молотовской) области. 

В 1954 году оказался в Сибири и почти двадцать лет возглавлял Братскгэссстрой, строил Братскую ГЭС, Братский алюминиевый завод, Братский ЛПК, Коршуновский горно-обогатительный комбинат, Усть-Илимскую ГЭС. Благодаря Наймушина выросли Братск, Усть-Илимск и Железногорск.

На такой работе характер, конечно, у руководителя был не сахар, но Наймушина и уважали, и обожали, и боялись. "Глагол" публикует отрывки из воспоминаний Владимира Семенова об этом человеке.

_______________________________

Закалка началась с детства. С почти одновременной смерти родителей. Скитания по приютам и домам призрения, где царили законы даже не улицы, а мира хищников: в борьбе за кусок хлеба, за пространство лежанки, за шкуру-отрепье, выживал сильнейший. Закончилась Гражданская война и пятнадцатилетний Иван батрачит у мельника… Жизнь позвала в дорогу и Наймушин едет искать свое трудовое счастье на шахтах Кузбасса. После шахтерского Прокопьевска перебирается в Грузию. Там тоже шахты и проходка…

Пять лет учится и в 1937 году заканчивает Московский горный институт по специальности «горный инженер». До начала Великой Отечественной войны работает в Наркомате тяжелого машиностроения.

На фронт его не брали - Наркомат определил ему «бронь». Однако, когда немцы уже вплотную подошли к Москве, Иван Наймушин командирован был руководить строительством артиллерийских позиций на одном из укрепрайонов под Москвой. Без опыта военного строительства, Наймушин на свой страх и риск изменил проект производства земляных работ. Работы были выполнены к сроку, но принимавшая их комиссия Государственного Комитета Обороны и партконтроля заметила изменения в проекте.

…Не дали сказать ни слова. Трибунал. И по законам военного времени - расстрел. Его должны были расстрелять на следующий день. Спасло то, что утром следующего дня позиции принимали артиллеристы, и представитель фронтового командования одобрил наймушинский творческий подход. Вместо трибунала и расстрела вынесли благодарность.

Остался жив. Но каких мук стоили эти предсмертные часы?.. Это ли не проверка на прочность своих убеждений, знаний, правоты в содеянном, наконец?..

Еще шла война, а Иван Наймушин строил Йошкар-олинскую теплоэлектростанцию. Война катилась по Европе, а Наймушин руководил восстановлением разрушенного немцами Брянского энергокомбината.

Девять первых послевоенных лет провел на новостройках как начальник гидростроительства. С прекрасным качеством им введена в строй компактная и миниатюрная ГЭС «Невская-3». В 1954 году им сдана в постоянную эксплуатацию более солидная по объему и мощности Камская ГЭС.

Отсюда, с Камской ГЭС, собрав свою команду он и приехал в сентябре 1954 года в сибирскую глухомань, строить величайшую из величайших… До конца года осматривался, намечал подъездные пути, объедаемый мошкой, подолгу глазел с Пурсея на Журавлиную грудь. Образно представлял себе, какой гигантище укротит порожистую красавицу Ангару.

Дожидался приезда назначенного ему главного инженера. А пока с приехавшей вскоре женой Клашей налаживал быт в доставшемся от бывшей лагерной администрации бараке на Заверняйке.

Главный инженер Аарон Маркович Гиндин приехал на станцию Братск-1 в январскую стужу 1955-го.

- Давай так, - с места в карьер начал Наймушин, - ты займешься базами, а я займусь дорогами и жильем.

…Как строительство дома начинается с туалета, так и строительство Братской ГЭС началось с первой отсыпной дороги в старом Братске. Непролазная грязь чернобревенчатых улиц в кои-то веки была перекрыта грунтом. А для молодежи новая грунтовка стала местом паломничества и гульбищ…

Нет смысла сравнивать характеры или стили руководства Наймушина и Гиндина. Это был сплав. Тандем. Все работавшие и сталкивавшиеся с ними отмечают, что между Гиндиным и руководителем стройки шла постоянная скрытая борьба за власть. Она то жарко разгоралась до конфликта, то на какое-то время затихала. Но борьба находилась под самоконтролем каждого их них.

Деспотический стиль руководства одного сталкивался с не менее авторитарным стилем другого. Правда, со стилями этими сталкивался исключительно инженерно-технический персонал, среднее руководящее звено. Среди работяг об обоих ходили легенд.

Кое-что, все-таки просачивалось из верхов в низы. Кто-то видел его рубящим во дворе барака дрова… Кто-то видел его выезжавшим с острова Зуй на огромном БелАЗе в качестве пассажира. Следом, в кортеже, шла наймушинская «Волга», а улыбка начальника стройки при этом была невероятных размеров…

Наймушин мог и злопамятливо наказать. Мифохранители Братскгэсстроя рассказывают такую реальную историю. Будучи на рядовом совещании в Москве, Наймушин стал свидетелем и героем критики Братскгэсстроя и его руководства за проводимую политику в области жилья и строительства объектов соцкультбыта. Выступал один бойкий молодец из ЦК ВЛКСМ. Выступал страстно. Наймушин все горько выслушал, а потом, в кулуарах, переговорил с руководством ЦК, дескать, парень все так хорошо и четко понимает, дайте его нам, пожалуйста, на усиление.

Как не брыкался молодец, как не завинчивал причины невозможности его бытия в Братске, его все-таки направили в распоряжение Братскгэсстроя и Наймушина...Вскоре он сменил на посту кадровика Анцыповича. Это был Евгений Романцов, смененный позже небезызвестным полковником в отставке Сергеем Кузьмичом Евстигнеевым…

Наймушин рубил с плеча, когда понимал, что дело имеет еще какие-то нюансы… Начальник АТУ-1 Лемешевский трижды досаждал Наймушина просьбами о расширении площади транспортного парка за счет УГЭ. Раз пришел. Наймушин твердо: «Будем решать». Бойкий Лемешенко через десять дней подкатывает к нему во второй раз.

- Будем решать, я сказал! Не торчи тут!

Но Лемешенко тихой сапой опять же, через десять дней хитро заглядывает в дверь снова.

- А ну иди отсюда на!..

Но на следующий день Наймушин собственными ногами отмерил и вбил кол на новой границе территории АТУ-1…

С первым секретарем обкома КПСС Николаем Васильевичем Банниковым у Наймушина были очень сложные и натянутые отношения. Банников беспричинно ненавидел все братскгэсстроевское. Возможно, ревновал. В своей амбициозности и партийной махровости мог зайти очень далеко. Отношение всех министерств к строительству Братской ГЭС было великолепным. И на этом фоне хозяйство области при Банникове выглядело блекло, он это понимал. А потому был нетерпим к везунчикам...

Однажды на пленуме обкома партии выдвигались кандидаты на XXIV съезд КПСС. По ходу пленума Наймушин выпил, а Банникову об этом нашептали. В перерыве пленума первый секретарь собирает бюро обкома партии и отклоняет делегата трех предыдущих съездов Наймушина от поездки на следующий. Для Ивана Ивановича это был удар…

Наймушин иногда настолько подавлял своим авторитетом оппонентов, что результаты этого давления сказывались на нем самом. Однажды случилось «фирменное» наймушинское безобразие: невзирая на обоснованные протесты лесосплавщиков, Наймушин приказал забетонировать водосливные отверстия в основании плотины. Водохранилище только-только начинало наполняться и Ангара после плотины обмелела настолько, что местные куры перебегали ее вброд…Лесосплав стал невозможным. Сорван был союзный план поставок леса.

Наймушина на полном серьезе снимали с должности начальника строительства Братской ГЭС. На коллегии Министерства энергетики и электрификации СССР, заседавшей в кабинете министра Непорожнего, дым разноса стоял коромыслом.

Наймушин, совершенно непохожий на себя, сидел с потухшим взглядом. Зато разорялся начальник Главвостокгидроэнергостроя Носов...Было много и резко сказано о наймушинской деспотичности, своеволии, которые не знали и не хотели знать границ. План Минлеспрома был сорван вчистую, дело было под контролем Совмина - надо было решать с Наймушиным. Носов решительно потребовал снятия с должности. И только министр Непорожний высказался за строгий выговор. 

В последнее время Наймушин выпивал. Сказывалось страшное, из года в год, напряжение… В последний день жизни, за час до трагической гибели, отпускал шутки своим хриплым голосом…Собрались лететь в тайгу на военном вертолете. Уже грузились.

Подбежал начальник диспетчерской службы Братского аэропорта Проценко:

- Иван Иваныч, может на моем служебном полетите: вертолет готов, экипаж готов, а?

Наймушин махнул рукой:

- А-а, на военном лучше!..

…О том, что вертолет разбился и в живых не остался никто - в городе стало известно поздним вечером 1 сентября. Секретарь парткома Братскгэсстроя Алексей Саврицкий телефонировал эту новость по всем инстанциям и всему инженерно-техническому персоналу…

Распоряжался похоронами приехавший из Иркутска первый заместитель председателя облисполкома Иван Дорошкевич.

В фойе клуба «Ангара» два дня, 5 и 6 сентября, отдавались народное внимание и любовь «русскому медведю». Его почти не было видно в гробу: огромные зеленые купы венков громадиной почти закрывали его от прощальных взоров. Наконец, в час дня, посторонних удалили и в фойе остались только родственники и близкие друзья.

А на крыльце клуба, в окружении огромной толпы народа стоял первый секретарь обкома КПСС Банников...Выступавших на митинге было много: начальник Главвостокэнергостроя Г. Московский, первый секретарь Братского горкома КПСС В. Тарасов, главный инженер БПО Братскгэсстроя Ю. Козярский.  Схоронили его, торжественно и пышно, в изголовье сооруженной им махины - Братской ГЭС. В шуме падающей воды еле слышны были прощальные слова замминистра энергетики и электрификации СССР А. Максимова: «Спи спокойно, друг!»

И придавили последнюю берлогу «русского медведя» огромной диабазовой глыбой и плитой.

На никелированной пластине фамилия и даты жизни: 25.3.1905 - 1.9.1973.

Был человек - нет человека. Но есть долгая память, превратившаяся в легенду.

Владимир Семенов, журнал "Тайга", № 2, 2002

"Глагол" от себя добавит, что традиционно у могилы Ивана Наймушина в первый осенний день проходит  траурный митинг. Вчера он прошел в сорок пятый раз. В нем приняли участие первостроители, ветераны, представители городской администрации, депутаты и общественность. 

Как уже неоднократно отмечали историки и энергетики, если бы Наймушин в своей деятельности подчинялся рекомендациям московских чиновников, то Братскую ГЭС не достроили бы никогда, как это случилось с БАМом. Своим существованием на карте и Братск и Усть-Илимск обязаны прежде всего Наймушину. Проработавший много лет с легендарным начальником стройки один из его сподвижников Анатолий Нагнойных вспоминал: 

Наймушин в числе приглашенных участвовал в пуске Волжской ГЭС, и там в присутствии начальников всех гидростроек Союза председатель госкомиссии спросил: “А как у вас дела Иван Иванович?” - “На двойку”,- ухмыльнулся тот. – “Это как же понимать?”, возмутился чиновник из Москвы. – “Это значит в два раза мощнее, в два раза быстрее и в два раза дешевле!” – отрезал Наймушин. 

Действительно, Братская ГЭС была построена в рекордные сроки и единственная в стране окупила себя полностью уже к моменту сдачи госкомиссии. Это был единственный случай в СССР, когда такая грандиозная стройка обошлась государству дешевле сметной стоимости.

Начальник Братскгэсстроя терпеть не мог совещаний. Вопросы решал только с теми, кто был компетентен в данном вопросе, а решения принимал единолично, возлагая всю ответственность на себя. Был момент, когда потребовалось построить еще одну внеплановую ЛЭП. Все чертежи составили в Братске своими силами, шло согласование с проектировшиками в столице.

“ Если хочешь завалить дело - согласовывай, - попенял Наймушин начальнику управления строительства линий электропередач Зимину. А потом ему же очень жестко: “Приступай к рубке просеки. Немедленно. И создавай СМУ, чтобы выйти на всю трассу”.

Такой он, русский медведь...