Депутат Законодательного собрания Артем Лобков рассказал о своей работе общественника, депутата и о восхождении на Эльбрус.

Депутат Законодательного собрания, заместитель председателя комитета по здравоохранению и социальной защите Артем Лобков представляет в областном парламенте Усть-Илимск. В недалеком прошлом это был один из самых известных городов Советского Союза. Сюда, на территорию грандиозных проектов и ярких трудовых побед, съезжались люди с разных концов страны.

Долгие годы Усть-Илимск являлся самым молодым городом сначала СССР, а потом России. Одним из представителей поколения новых устьилимцев был и Артем Лобков, родившийся здесь в 1983 году, в самый разгар комсомольских строек, когда население города вплотную подошло к 100-тысячному рубежу. Поэтому неудивительно, что наш разговор начался с воспоминаний о трудовой героике Усть-Илима.

Комсомольская стройка

— Артем Валентинович, а каково это — быть жителем самого молодого города страны? Ощущали ли вы в свои детские годы какой-то подъем, воодушевление, которые царили вокруг?

— Мое осознанное восприятие города началось в 90-е, когда то самое воодушевление, о котором вы говорите, уже сменилось определенным разочарованием. В Усть-Илимске часто говорят, что городу не хватило десяти лет советской власти. У нас осталось много объектов, которые просто не успели достроить. Предполагалось, что Усть-Илимск станет городом с населением 250—300 тысяч человек, здесь собирались разместить еще одно большое промышленное производство. Говорили об открытии возле города четвертого федерального лагеря отдыха — такого как «Артек», «Орленок», «Океан». Но, к сожалению, этим планам не суждено было сбыться.

В 90-е годы начался развал экономики, градообразующее предприятие переходило из рук в руки. Была такая примета: трубы дымят — значит, город живет. Но дымили они все реже. Люди уезжали, за бесценок продавали квартиры. А город по-прежнему был молод. Я помню коляски на улицах города, много ребятишек. Семьи обычно были большие. Двое-трое детей — это норма. У меня у самого две старшие сестры, я третий ребенок.

— Я хорошо помню те времена, когда комсомольцы боролись за право поехать в Усть-Илимск на возведение нового города. Отбирали лучших, после большого конкурса. Как ваши родители попали на эту стройку? Как познакомились?

— Во многом все произошло случайно. Сначала расскажу про отца. Его семья из Тамбовской губернии, из крестьян. Его отец, мой дед, в возрасте 18 лет, после того как перенес серьезное заболевание и операцию, решил стать хирургом. Он поступил в университет, успешно его окончил и по распределению получил направление в Якутск. Если не ошибаюсь, это был 1934 год. До Якутска путь был длинным.

Сначала дед приехал в Иркутск, потом добрался до Лены. В Жигалово узнали, что он врач, и его пригласили работать в систему Ленводздрава — Ленского речного пароходства. С Якутском этот вопрос согласовали, и мой дед почти всю свою жизнь проработал в Жигалово хирургом, провел больше 20 тысяч операций. Через некоторое время его назначили главным врачом. Все эти события он описал в своих мемуарах, и у нас в семье этот труд является особой реликвией. В Жигалово у него была большая семья — девять ребятишек. Мой отец был третьим по возрасту. Он отучился в Иркутске в политехе и, будучи молодым специалистом, поехал в тайгу строить новый город.

Мама родилась в Новосибирске. Потом они с семьей переехали в Таджикистан. И вот ее подруга, как и многие тогда, отправилась за романтикой на комсомольскую стройку. А мама собралась поступать в вуз в Новосибирске, но решила проехать вместе с подругой, чтобы посмотреть, что же это такое — Усть-Илимск. Во время своего очень непродолжительного пребывания в городе она встретилась с папой, и они с первого взгляда решили, что будут вместе, а через пару месяцев после встречи сыграли свадьбу.

— Скажите, а какие традиции были у вас в семье? Была ли какая-нибудь особая система воспитания, характерная именно для семьи, созданной на всесоюзной комсомольской стройке?

— Я не припоминаю каких-то особых традиций. Семейные праздники, Новый год — все, как и везде. Что касается воспитания, то интерес к общественной деятельности, неравнодушное отношение к тому, что происходит вокруг, мне привил отец. Он достаточно долго работал на разных руководящих должностях, поэтому очень хорошо понимал всю государственную систему, каким образом работают ее элементы. И я хорошо запомнил одну историю, которая случилась, когда я учился в старших классах.

Долгое время была перекопана улица, по которой я ходил в школу. Постоянно грязь, месиво, нормально пройти нельзя было. И вот за семейным обедом мы эту тему затронули.

Я в очередной раз начал высказывать недовольство. И отец тогда говорит: «Какой смысл просто возмущаться? Давай каким-то образом будем это положение дел менять. Ты готов в этом поучаствовать?» «Готов», — отвечаю.

Он составил обращение в администрацию города и предложил мне собрать подписи. И я отправился на нашу дорогу, встал посереди всей этой грязи и стал обращаться к прохожим с просьбой подписаться под обращением. Мы набрали большое количество подписей, и письмо было отослано.

Не знаю, благодаря этому письму или чему-то другому, но через некоторое время приехали рабочие и восстановили дорогу. И в связи с этим у меня появилось первое понимание того, что есть определенные алгоритмы, через которые работает система, и если ты хочешь чего-то менять, ты должен принять эти алгоритмы и через них влиять на эту систему, надо работать, а не сотрясать воздух пустой критикой.

Учитель биологии

— После школы вы, насколько я знаю, поступили в педагогический вуз. А почему вы выбрали профессию учителя? В то время, насколько я помню, молодежь шла на экономистов, юристов…

— Выбор профессии был во многом обусловлен обстоятельствами. На момент, когда я окончил школу, родители уже вышли на пенсию, доход семьи был небольшим. Я понимал, что выезд в другой город и мое содержание они просто не потянут. Поэтому выбирали из того, что было на тот момент в Усть-Илимске. Остановились на педагогическом университете, где имелись бюджетные места, хотя конкурс на них был, конечно, очень солидным.

На мою специальность, «биология-химия», четыре человека на место. Я поступил, и уже сейчас понимаю, что выбор оказался правильным. У нас был сильный педагогический состав — причем практикующий, и при этом очень небольшие группы. То есть каждый был на виду. И поэтому то качество и количество знаний, которое мы получили, я считаю очень достойным.

Вместе со знаниями я приобрел огромный багаж различных навыков, который до сих пор мне очень здорово помогает в жизни. Уже позже, работая в администрации Усть-Илимска, я окончил Российскую академию народного хозяйства и государственной службы, сейчас поступил в магистратуру в Иркутском филиале Всероссийского университета юстиции, поскольку знания юриста для работы в Законодательном собрании необходимы.

И я каждый раз чувствую, как базовые знания, заложенные в педагогическом вузе, позволяют мне достаточно эффективно получать новое образование.

— После вуза вы в школе работали?

— Да.

— И как воспоминания? В школах действительно все так плохо, как не так давно показали в нашумевшем фильме про географа, который глобус пропил?

— Я работал в двух образовательных учреждениях, все они значительно отличаются от того, что было показано в фильме. Еще будучи студентом четвертого курса, я получил дополнительную специализацию инструктора детского и юношеского туризма, и это дало мне возможность пойти в систему дополнительного образования.

Чем оно отличается от обычной школы? Туда ребята идут мотивированно, самостоятельно, осознанно. В Усть-Илимске существует центр дополнительного образования, и у меня сформировалась группа, которую я четыре года готовил к различным походам. Я их водил в горы, мы совершили увлекательнейшее путешествие на хребет Кодар в Читинской области. В общем, об этой части моей педагогической деятельности у меня только приятные воспоминания.

Что касается второй части работы, то и здесь у меня получилось все очень неплохо: после окончания вуза в течение года я работал в Усть-Илимском экспериментальном лицее. Это уникальное образовательное учреждение, которое одно из первых в Иркутской области вошло в число лучших школ России. Там очень сильный директор, Мусса Мазанович Батарбиев. Он стал для меня одним из примеров руководителя — взвешенного, профессионального, вникающего во все детали.

В лицее была уникальная система организации внутреннего управления. Следование этой системе очень помогает мне сейчас в моей депутатской работе. По ключевым вопросам решение принимает совет лицея, который состоит из трех фракций: учителя, родители и дети. У всех есть равное количество голосов, и директор не входит ни в одну из фракций. Он участвует в обсуждениях, но не имеет права голоса, а решение всех вопросов происходит коллегиально. Это была первая увиденная мной система, которая работала самостоятельно и действовала на принципах реальной демократии.

На одной волне

— Ну, я так понимаю, что, будучи общественником и активистом, в политическую жизнь вы погружались постепенно...

— Да, действительно так. По большому счету, все получилось само собой. Еще в институте я много занимался общественной работой, организацией различных мероприятий. Видимо, меня заметили, и в 2004 году мне предложили возглавить местное отделение «Молодой гвардии», молодежное крыло партии «Единая Россия».

По сути, ничего для меня не изменилось. Я продолжал делать то, что и делал раньше. На 2005 год пришлось большое количество обучающих программ для молодых и активных. Одну из них, «Кадры нового поколения» под Ангарском, я запомнил особенно хорошо. Именно там у меня произошел определенный перелом в сознании.

Если честно, то еще в вузе я немножко отличался от многих студентов. Народ развлекался, гулял, а я все какие-то субботники организовывал… И вот когда я приехал на «Кадры нового поколения», оказалось, что тут все такие же сумасшедшие, как и я.

Вокруг меня были люди, с которыми я находился на одной волне, которые так же, как и я, считали, что заниматься общественной работой — это нормально, это приносит пользу. Я тогда понял, что это можно делать профессионально, и с того момента я более осознанно стал заниматься общественной деятельностью, интересоваться политикой, понимая, что все это достаточно сильно взаимосвязано.

— В итоге вы стали депутатом Законодательного собрания. Причем долгое время были самым молодым депутатом. Как работается с признанными авторитетами региональной политики?

— Конечно, для меня это огромная удача, что я попал в состав депутатского корпуса — тем более на профессиональную основу. Я имею уникальную возможность учиться у моих более опытных коллег решать те или иные вопросы — начиная с обсуждения и заканчивая документами на выходе. Это очень серьезная школа…

— На одном сайте, когда вы только стали депутатом ЗС, в обсуждениях про вас кто-то написал: «Не курит, не пьет! Турист со студенчества, таскал и таскает группы на Хамар-Дабан, всякие Мунку-Сардыки. Не за деньги, а по зову души. Единственный недостаток — член ЕР». А вы считаете это своим единственным недостатком?

— Знаете, когда я слышу, как люди критикуют «Единую Россию», причем, как правило, на пустом месте, мне становится обидно. Я вспоминаю свою жизнь общественника. Мы что-то организовывали, но нам постоянно не хватало ресурсов. Я шел за помощью в «Единую Россию», и мне всегда помогали.

Еще не будучи единороссом, я увидел, что именно эта партия объединяет людей, которые любят свой город, свою страну. Я видел, как эти люди в свое личное время на своем личном транспорте на свои средства готовы делать события, мероприятия, которые действительно нужны людям. И они, как правило, не задаются вопросом: «А что я за это получу?»

На форумах много чего про меня писали: и о карьеризме, и о каких-то «трамплинах», но я всегда воспринимал и «Единую Россию», и свое депутатство как практический инструмент для того, чтобы решать конкретные проблемы внутри территории. Вот недавний пример: была реальная угроза закрытия филиала Байкальского университета в Усть-Илимске. Уверен — если бы фракция «Единой России» не подняла этот вопрос, не вступилась за вуз, мы его потеряли бы.

— А вы действительно не курите и не пьете?

— Не курю. Когда профессионально занимался альпинизмом, вообще не пил. Сейчас иногда позволяю себе пару бокалов.

— А какие-то недостатки, на ваш собственный взгляд, у вас есть?

— Про недостатки, наверное, все-таки должны говорить люди со стороны…

— Неужели нет ничего такого, что вам хотелось бы в себе улучшить?

— Есть один момент, который мне иногда немного вредит: я все еще не научился отказывать людям. Приходят они с проектами и предложениями, предлагают участвовать. Хочется и это сделать, и в этом поучаствовать, и это дело хорошее и полезное.

Осознаю, что иногда надо и участию в хорошем проекте говорить «нет». Когда перед тобой стоит большое количество задач, взятых на себя, у тебя, как правило, не получается сделать их все хорошо. Так что учусь концентрироваться на главной цели. Определять приоритеты. Когда работал начальником управления спорта, научился делегировать работу, а то на общественной работе делал все сам, вел, так сказать, личным примером.

«Здесь вам не равнина, здесь климат иной»

— Мы уже несколько раз затрагивали в нашем разговоре тему альпинизма… Расскажите подробнее — когда у вас началось это увлечение, что вспоминается?

— Я, как, наверное, и все мальчишки в школьные годы, пробовал многое: и карате, и хоккей. На душу, однако, ничего не ложилось. Но что мне всегда нравилось — это гулять по лесу. Возможно, мне это от отца передалось, он заядлый охотник. У нас была собачка, и я много ходил с ней по усть-илимским лесам — благо у нас сразу за городской чертой начиналась настоящая тайга. И вот в студенчестве я увлекся спортивным туризмом. У нас сформировалась группа энтузиастов, которые регулярно ходили в горы.

— Чем привлек альпинизм?

— Многим. Про альпинизм я могу говорить очень долго. Назову лишь две вещи. Первая: все, что связано с горами, требует серьезного, интеллектуального подхода. Нужно высчитывать погоду, выстраивать маршрут, чтобы понимать, за какой промежуток времени получится пройти тот или иной участок пути. Планирование и стратегии меня всегда привлекали. Второй важный момент в горах — это умение общаться друг с другом. Ты с человеком живешь в одной палатке несколько дней, ешь одно­образную пищу, выполняешь много сложных физических упражнений, переходы — в таких условиях надо найти общий язык, не поругаться… В горы ходят проверенные, надежные люди. Другие просто не уживаются!

— Свое первое восхождение помните?

— Помню. Это было на Байкальском хребте, недалеко от Северобайкальска. Горы небольшие, около двух тысяч, но очень мало освоенные. Там нет ни населенных пунктов, ни связи. Поход имел вторую категорию сложности, хотя я до этого и в первой-то категории ни разу не был.

В первый день мы прошли с тяжелыми рюкзаками порядка двадцати километров, поднялись на полторы тысячи метров над уровнем моря. К концу дня мне каждый шаг уже с трудом давался. Но дошел. Когда палатку поставили — чувствую, отказывают ноги, почти не могу двигаться.

Но это было только начало. Два дня подряд шел дождь — от сильного до мороси. Даже в полиэтиленовых пакетах вещи были сырые. На второй день руководитель с несколькими старшими ушел на разведку маршрута, чтобы выяснить, где можно пройти, а где нет, поскольку мы слышали, как прошли камнепады. Мы остались. Старшего руководитель не назначил, поэтому каждый занимался чем мог. Кто-то попробовал костер разжечь — не получилось. В

общем, в лагере наступила какая-то апатия. Я понимал, что ситуацию может спасти только костер. А мы высоко в горах, предгольцовое место, из растений — только кедровый стланик. А он не горит, потому что весь вымок. И вот я одну деревяшку нашел, вторую, что-то нащипал на скалах и разжег костер. Все сразу оживились, собрались вокруг огня — в общем, ситуация была спасена. В той ситуации это был почти подвиг.

И когда я вернулся из первого похода, а это было между вторым и третьим курсом, мои одногруппники сразу почувствовали перемены в моем характере. Я стал сильнее понимать ответственность. Осознавать, что бывают такие ситуации, когда нельзя сбежать, обидеться, самоустраниться, когда ты должен довести дело до конца, и никуда от этого не денешься.

— Знаю, что у вас был опыт восхождения на Эльбрус — высочайшую вершину России и Европы. Поделитесь впечатлениями…

— В 2009 году, по случаю Года молодежи, для восхождения на Эльбрус собирали молодежную команду. На портале «Мэйл.ру» был объявлен открытый конкурс на одно место. Нужно было разместить свои фотографии, отправить характеристики, описать, почему вы хотите пойти в горы, и тому подобное. Идея, конечно, сумасшедшая была — выбраться одному со всей страны, но мне это удалось. Я мечтал об этом восхождении. Получился поход на мечту. Вот так флаг Иркутской области над Эльбрусом и поднял.

— Это было самое сложное восхождение в вашей жизни?

— Технически нет. Маршрут несложный. В кошках, конечно, но все время пешком, даже веревок нет. Морально сложно. Подъем длинный, долгий, изнурительный. Еще высота давит. Голова болит, на каждый новый шаг нужно несколько вдохов сделать. Каждый новый метр вверх — работа над собой. Договариваешься, убеждаешь себя, чтобы не повернуть назад, туда, где легче. И так до самой вершины. Ну а в плане цивилизованности с тем же Кодаром не сравнить. Там везде сотовая связь. Пока до подъема идешь — кафе возле дороги стоят, люди ходят.

Нас отправляли на восхождение депутаты Государственной думы, был митинг, напутствия, речи. В четыре утра выход, чтобы на вершину поднялись с рассветом. Спасатели нас сопровождают: не помогают, а просто смотрят, чтобы все нормально было. Уже на спуске беру телефон и прямо со склона Эльбруса звоню домой.

«Мама, — говорю, — все нормально, я на спуск иду». Она отвечает: «Да я видела по телевизору!» Оказывается, телевизионщики уже успели снять картинку, уехать в Нальчик, смонтировать сюжет и выдать его в эфир. Я еще в лагерь не вернулся, а в Усть-Илимске уже знают, что у нас получилось!

Знаковый рубеж

— Артем Валентинович, расскажите, пожалуйста, своей о семье.

— У меня жена, двое детей — мальчик и девочка. Мальчик старший, девочка помладше.

— С женой где познакомились?

— В Красноярске, на молодежной площадке экономического форума. Она из Барнаула, а я приехал в Красноярск из Усть-Илимска. Там встретились, потом по разу увиделись в Усть-Илимске и Барнауле, после чего приняли решение создать семью. Жена окончила Алтайский государственный технический университет, ее специальность — мировая экономика. Она очень творческий человек, долгое время занималась разработкой новых товаров для крупной всероссийской розничной сети (сфера туризма и подарков), сейчас ее сфера — экспорт. Из Барнаула она переехала ко мне в Усть-Илимск, а потом и в Иркутск.

— В Иркутске чем занимаетесь? Какие-то увлечения для себя нашли?

— Мы оба активисты, легкие на подъем, и нам нравится путешествовать, узнавать что-то новое. Мы изучили весь Усть-Илимск, сейчас принялись за изучение Иркутска. Для этого здесь очень много исторических, культурных, природных объектов. Стараемся к нашим путешествиям и детей приобщать.

Как только приехали в Иркутск, сразу отправились в «Тальцы», в музей под открытым небом. Посетили практически все музеи в Иркутске. Летом планируем продолжить изучение Байкала.

— Сейчас вам 33 года. Считается, что это возраст, когда люди подходят к своему первому серьезному рубежу и подводят какие-то итоги, что-то пересматривают в своей жизни. У вас что-то подобное происходило?

— Действительно, для меня возраст 33 года стал знаковым моментом. Нужно было сделать оценку того, что пройдено, и наметить, куда идти дальше. Обычно мужчины подводят итог того или иного периода своей жизни, исходя из собственной карьеры, и в этом плане, я считаю, в своей жизни у меня получалось сделать достаточно быстрые шаги. Отработав после вуза год, я пришел на руководящую должность в администрацию города, потом стал начальником управления и руководителем городской партийной организации.

Это был честный путь, который я прошел сам: у меня не было связей, и я не являлся чьим-то протеже. Поэтому празднование 33-летия в статусе депутата Законодательного собрания я считаю определенной оценкой той работы, которую я выполнял.

Загадывать, что будет дальше, я не хочу, потому что привык работать по принципу «делай что должен, и будь что будет». Оказавшись в Законодательном собрании, я продолжаю чувствовать удовлетворение, когда у меня получается хорошо делать свою работу.